Умер Стив Коэн

8 марта 2009 г. не стало Стива Коэна, британского интеллектуала и политического активиста движения No One Is Illegal (NOII), который на протяжении 25 лет был сотрудником центра правовой поддержки иммигрантов города Манчестер, а также принимал участие в многочисленных кампаниях протеста против иммиграционного контроля. Всю свою жизнь этот великий человек посвятил борьбе против расизма иммиграционной системы Великобритании.

Он занимался исследованием экономической и социальной ситуации иммигрантов, обречённых на нестабильные условия труда и правовую незащищённость, вводимые в действие и закрепляемые санкциями иммиграционного контроля. В рамках действующего в Британии законодательства иммигранты оказываются выброшенными за пределы социальной сферы.Кошмарный мир, в котором зачастую оказываются беженцы и иммигранты в Британии, Стив Коэн сравнивал с антиутопией Дж. Оруэлла.

Большое внимание он уделял анализу идеологии иммиграционного контроля и её механизмов, в частности, анализу порождённого контролем бюрократического языка, инкорпорирующего расизм.

Например, в книге «Депортация – это свобода!» Deportation Is Freedom!»), посвящённой исследованию изменений иммиграционного законодательства в Великобритании, он выявил взаимовлияние между языком иммиграционного контроля и введением новых понятий в словарь права. Позиция Стива Коэна заключалась в невозможности «оздоровления» иммиграционного контроля с помощью легальных механизмов. В результате своей научной и правовой деятельности он пришёл к выводу, что этот репрессивный и иррациональный институт должен быть уничтожен. Всю свою жизнь он посвятил этой цели.

Я познакомилась со Стивом зимой 2007 года в Манчестере. Этот человек, несмотря на крайне тяжёлое состояние здоровья, продолжал оставаться движущей силой движения No One Is Illegal. Он потряс меня своими знаниями, открытостью и готовностью к сотрудничеству. В нём не было ни малейшего желания подавлять своим авторитетом или указывать другим, как действовать. Он был мудрым другом для людей, которые его окружали и заботились о нём. В результате нашего сотрудничества появился перевод его статьи «Новый труд производит рабский труд». Стив рассказал мне о Пабраде (Pabrade), бывшем концлагере в Литве, на территории которого был создан центр временного содержания для беженцев и «нелегальных» иммигрантов. Стив побывал там со своим другом Дэвидом Ландау. Он свидетельствовал об ужасающих условиях жизни беженцев и иммигрантов, на что правительства западных стран закрывают глаза, потому что не хотят, чтобы Литва была маршрутом для их передвижения на Запад.

В Пабраде содержат всех беженцев, которые ожидают выдворения с территории Литвы. Это – единственное место, где содержатся чернокожие. Литовский Красный крест реализует отличный проект по поддержке этих беженцев – Проект правовой поддержки для беженцев (The Legal Assistance Project for Refugees). Пабраде – это не концентрационный лагерь и не лагерь смерти. Он не оборудован газовыми камерами. Однако физическое присутствие колючей проволоки и лица со следами истощения очень напоминают сильнодействующие образы этих лагерей. Расизм иммиграционных законов, делающий необходимым существование таких тюрем, как Пабраде, невозможно оправдать, точно так же, как антисемитизм нацистов. Литва представляет собой большое еврейское кладбище. Страна полна памятников и воспоминаниями о десятках тысяч евреев, ликвидированных нацистами. Один из таких памятников находится в местечке Пабраде. Ещё один памятник находится в нескольких километрах в местечке Свентяны (Švenčionys), откуда родом семья Коэна. Ирония истории в том, что оно было «зачищено» от евреев в 1941 году теми же самыми полицейскими силами, которые сегодня контролируют центр временного содержания для беженцев и «нелегальных» иммигрантов. История не учит ничему автоматически. Научиться чему-то можно только приложив сознательное усилие. Полстолетия Советской оккупации, очевидно, заблокировали все попытки этого.  

Я скорблю о смерти Стива Коэна, который посвятил свой ум и своё сердце борьбе с расистской машиной иммиграционного контроля Великобритании. Его не стало, но борьба продолжается – по всему миру возносится брошенный когда-то Стивом в манифесте движения клич: «No One Is Illegal!» – «Нелегалов не бывает!».

Оля Мартыненко  

Continue reading

Posted in пераклады | Comments Off on Умер Стив Коэн

Алексей Чиканос. NАSЛЕDNИК ТRУБЫ

 (Сценарий для манга-аниме).                       

Сцена 1. Корпорация под ударом.

Город Миттльбург в Центральной Европе. Мы присутствуем на cобрании совета директоров крупной корпорации Drilling Technologies Inc. Конференц-зал украшен огромной эмблемой корпорации: бур вгрызающийся в почву, из которой летят нефтяные брызги. Под эмблемой фотография в черной рамке. Это снимок недавно скончавшегося генерального директора корпорации господина Boozelicka.
За длинным столом сидят несколько топ-менеджеров компании, к ним обращается Управляющий.
В своей речи Управляющий сообщает о трудностях корпорации:

Управляющий: – … В прошлом году из-за действий левых террористических групп нам пришлось выделить дополнительные средства на охрану наших объектов в Западной Африке. Постоянные судебные иски и шумиха в прессе, инициированная экологическими организациями, вынудили нас затопить в Северном море несколько нефтедобывающих платформ…

Но самую большую опасность, по словам Управляющего, представляют конкуренты из Pipe Dream Сo. Pipe Dream Co. начинает строительство Большой трубы. Никто не знает, что это за Труба, и какое горючее будет по ней поступать, но средства массовой информации уверены, что только Большая Труба может спасти Европу от надвигающегося энергетического кризиса.
В самом конце выступления Управляющий сообщает о том, что недавно скончавшийся г-н Boozelick своей последней волей передал управление корпорацией никому не известному дальнему родственнику из Восточной Европы. Менеджеры в замешательстве, слышны недоуменные возгласы.
Управляющий предлагает пригласить наследника в Миттльбург. Он надеется уговорами и угрозами вынудить наследника отказаться от должности. Для этой деликатной миссии Управляющий предлагает воспользоваться услугами некоего господина Бутчера. В зале появляется Бутчер – человек с внешностью громилы-наёмника. Управляющий поручает этому «солдату удачи» встретить наследника в аэропорту Миттльбурга и проводить в офис корпорации. Бутчер берёт у Управляющего фотографию наследника, несколько секунд её разглядывает, а затем тушит о снимок сигару. Изображение медленно плавится.

Один из менеджеров: – Серьезный парень. Теперь за жизнь наследника я не дам и ломанного евроцента.

Continue reading

Posted in літаратура | Comments Off on Алексей Чиканос. NАSЛЕDNИК ТRУБЫ

Джозэф Манґана, Джанэт Д. Шэрман. Дзіцячая лейкемія ля АЭС

Дасьледаваньні  сувязi паміж атамнай энэргетыкай і здароўем людзей небясьпечныя для пасьпяховай акадэмічнай кар’еры. I толькі выбiтныя адзінкі, такiя, як, напрыклад, беларускiя навукоўцы I.Смоляр i У.Ермашкевiч, палiтвязень Ю.Бандажэўскi, альбо расiйcкi прафэсар А.Яблакаў, здольныя на сапраўдны грамадскi ўчынак дзеля сьцьверджаньня навуковай iсцiны, на змаганьне са страхам казаць праўду, на барацьбу супраць ужываньня цьмяных і заблытаных вытлумачэньняў. Джозэф Манґана з праекта «Радыяцыя й грамадзкае здароўе», Нью Ёрк, i Джанэт Д. Шэрман з Істытуту навакольнага асяродзьдзя унівэрсытэта Заходняга Мічыґана ўзялi на сябе рызыку крытыкаваць атамную энэргiю ў ЗША, краiне, дзе гэтая ваенная тэхналогiя агрэсiўна навязваецца насельнiцтву як чыстая i бясьпечная энэргетычная панацэя. Яны вывучылi новыя дадзеныя стасоўна таго дасьледаваньня, што было зроблена ў канцы 1980-ых Нацыянальным Iнстытутам Рака, падчас адзiнай спробы фэдэральных чыноўнiкаў зафiксаваць узровень захворваньня ракам каля амэрыканскiх АЭС. Джозэф Манґана i Джанэт Д. Шэрман прааналiзавалi сьмяротнасьць ад лейкемii cярод дзяцей ва ўзросце ад 0-19 год у 67 амэрыканскiх графствах каля 51 АЭС, што былi запушчаныя ў 1957-1981 гг. Гэтыя лiчбы ўражваюць і выклікаюць абурэньне: жахлiвую карцiну дзiцячай сьмяротнасьцi немагчыма замаскаваць нiякай бясстраснасьцю статыстыкi. Сьмяротнасьць ад дзіцячай лейкеміі «павялічваецца, і на працягу апошніх 20 гадоў яна большая, чым у ранейшыя часы, для АЭС, якія працягваюць працаваць». Нават у ЗША, разьвiтай краiне, якая можа дазволiць сабе вялiзныя выдаткi на лячэньне рака, «кожны год на сем задыягназаваных выпадкаў дзіцячай лейкеміі прыходзiцца адна сьмерць». Канцэрагенныя эфэкты ўзьдзеяньня радыяцыi найбольш значныя сярод немаўлятаў i дзяцей. Лейкемiя – гэта тып дзiцячага рака, якi найбольш зьвязаны з удзеяньнем таксiчных агентаў, такiх, як радыяцыя, i найбольш часта дасьледваўся навукоўцамi. У ЗША колькасьць выпадкаў дзiцячай лейкемii вырасла на 28.7% за перыяд з 1975 па 2004 гг. Можна толькi прыпускаць, якiя лiчбы дзiцячай сьмяротнасьцi ад лейкемii мы будзем мець у Астравецкiм раёне на тэрыторыях, дзе плянуецца пабудаваць беларускую АЭС. Лукашэнка вырашыў будаваць АЭС насуперак меркаваньню грамадскай супольнасцi i здароваму сэнсу. Гэтае рашэньне было прынята пры актыўнай падтрымцы мiжнароднага ядзернага лобi. Яно пагражае i так значна пахiснутаму ў вынiку аварыi на ЧАЭС здароўю насельнiкаў краiны, перадусiм дзяцей. Спынiць будаунiцтва АЭС значыць не дапусьцiць новыя сьмерцi нашых дзяцей ад лейкемii.

Воля Мартыненка

 

Дзіцячая лейкемія ля АЭС

(Апублікавана пад рубрыкай “Ліст рэдактарам” ў часопісе «European Journal of Cancer Care» #17 за 2008 г., стар. 416-418; русский перевод – http://anr.noblogs.org/post/2009/04/04/childhood_leukaemia)

Continue reading

Posted in пераклады | Comments Off on Джозэф Манґана, Джанэт Д. Шэрман. Дзіцячая лейкемія ля АЭС

Пуск файлавага архіву

Пачынае запаўняцца файлавы архіў нашага блогу.
Сёньня туды дададзеная кніга Івана Смоляра і Васіля Ермашкевіча “Атомная энергетика: аргументы за и против”. Абодва гэтыя дзеячы былі чальцамі ўрадавай камісіі 1998 года, якая вырашала, ці будаваць у Беларусі АЭС.
Кніга ўтрымлівае шматлікія зьвесткі, што даводзяць беспэрспэктыўнасьць атамнай энэргетыкі, а таксама аналiзуе магчымасьці разьвіцьця энэргазьбераганьня і ўзнаўляльнай энэргетыкі.
Галоўная роля адведзеная бясцэнным сьведчаньням (ў тым ліку з першых рук) з гісторыi пытаньня АЭС у Беларусі з 1960-х па 1999 год уключна.
Кніга выкладзена ў фармаце pdf (файл памерам 16,5 Мб) і – з нязначнымі скарачэньнямі – у фармаце rtf (архіў памерам 8 Мб).

Posted in рознае | Comments Off on Пуск файлавага архіву

Венди-O Mатик. Переопределяя наши отношения (часть 1)

Примечание переводчика. Данный текст представляет собой фрагменты из брошюры (полный текст на русском языке должен появиться в неопределённо близкое время). Пол, отсутствующий в английском языке, даётся в переводе произвольно – то как женский, то как мужской.

ПЕРЕОПРЕДЕЛЯЯ НАШИ
ОТНОШЕНИЯ

Руководство для
ответственных открытых отношений

ВЕНДИ-O MAТИK

“Самое важное
право – право любить и быть любимой”.

Эмма Голдман

“Мы верим,
что человеческая способность к сексу, любви и близости гораздо больше, чем считает
большинство людей — вероятно, она бесконечна, — и если у вас много удовлетворяющих
связей, вы можете получать от жизни намного больше”.

Истон и Лист, «Этичная
потаскуха: Введение в бесконечные сексуальные возможности»


Почему альтернативные отношения?

Многие друзья советовали мне написать о моём опыте, и эта поддержка вдохновила меня на создание картины радикально определенных отношений. У меня не было никаких ролевых моделей, кроме собственной, а я уже на протяжении более чем 13 лет успешно практикую альтернативные отношения. Я буду первой, кто
признает: ‘Это немалый подвиг!’ Поводом к написанию этой книги послужил недостаток
открытого обсуждения на тему отношений и любви. Моя цель – всего лишь подтолкнуть
ко внутренней революции в сердцах и умах тех, кто отважится прочитать это.

Я провела бóльшую часть своей жизни во внутренней борьбе с фактом, что я не могу быть моногамной, не могу удержать своё сердце от любви к другим людям, не могу держать свои желания под замком. Концепты вроде “обмана”, “измены” и “верности одному единственному человеку” продолжают смущать и отчуждать меня. Я всегда радовалась разным людям по разным причинам. Как женщина, неистово охраняющая свою свободу, я не могу представить такую ситуацию, когда я была бы ограничена моногамными отношениями, в которых один человек должен пытаться удовлетворить все мои потребности и желания.

Переопределяя мои отношения с другими, я многое узнала о себе и о моих партнерах. Я узнала, что в действительности я не могу зависеть от одной личности как единственного поставщика всего, что я когда-либо желала в жизни. Никто не может быть всем, вот почему у нас есть друзья и семьи, и вот почему мы поощряем развитие отношений с другими людьми. Другие друзья и отношения могут смягчить требование к основному партнеру удовлетворять все нужды. Ожидать, что мой партнер будет предоставлять мне все, нечестно и нереалистично — это приведет к разочарованию, когда партнер не сможет оправдать мои ожидания.

Хочу прояснить с самого начала: эта книга не о «за» и «против» моногамии и не-моногамии. Я решила написать о собственном опыте открытых отношений. Я безусловно верю, что открытые отношения уменьшают опасности, сопровождающие нездоровую взаимозависимость. Открытые отношения заставляют нас бороться с нашей ревностью и собственничеством. Вступить в отношения, не предписанные нашими родителями, обществом или Голливудом, означает порвать с самыми основаниями status quo и конформности. Это означает переопределить и перестроить отношения, основываясь на своих потребностях и своих ценностях. Любить открыто и свободно в наши дни – политическое действие.

Сформируй свое собственное видение идеальных отношений, создай заново свою систему верований, переопредели потенциал дружбы, вообрази тысячи способов любить себя и тех, о ком ты заботишься. И, заодно, заново изобрети свой пол, сексуальные предпочтения и ориентацию.

Сделай более радикальными свои отношения, вообразив самых невероятных идеальных партнеров. Пускай то же самое сделает твой реальный партнер. Избегай застоя, бросая вызов привычной тебе рутине и изобретая новые уровни обязательств. Признай свои действительные желания, спросив себя, что ты действительно хочешь от своих связей, а затем сделай эти желания очевидными для всех близких, от друзей до любимых и партнеров. Ты когда-нибудь мечтала жить с партнером или, возможно, двумя? Или ты предпочитаешь жить один и поддерживать несколько глубоких связей вне дома, встречаясь со всеми любовниками в разное время, как ты в разное время
встречаешься с друзьями? Это возможно. Если ты – скептик, и сомневаешься,
что не-моногамия может действовать, тогда
она не будет действовать. Если ты веришь в свободу желаний и у тебя есть решимость следовать зову твоего сердца, возможно
все. Все партнеры и любовники должны согласиться с такой взаимной целью, чтобы
такие отношения «срослись».

Открытые отношения позволяют сильнее любить как себя, так и других. Они открывают твое восприятие и помогают тебе совладать с реальностью человеческой природы, в которой заложено искать любовь, отдавать и получать её снова и снова во многих формах и обличьях.

Continue reading

Posted in пераклады | Comments Off on Венди-O Mатик. Переопределяя наши отношения (часть 1)

Венди-O Mатик. Переопределяя наши отношения (часть 2)

Открытые отношения

Независимо от того, насколько моногамным человек хочет казаться, многие из нас в определенные моменты своей жизни были не-моногамными в «приключении на одну ночь» или в отношениях без особых обязательств на протяжении некоторого времени. Многие из нас лелеяли мысль, что несмотря на то, что отношения могут и не стать в дальнейшем более глубокими, они все равно важны и их стоит развивать. Если мы не находимся в серьезных отношениях, мы можем перескакивать от человека к человеку пока не найдем того, что искали. Каждый, кто испытывает скепсис по поводу «открытых» отношений, может вспомнить время в своей жизни, когда встречаться с более чем одним человеком было приемлемым и стоящим. Например, вскоре по окончании продолжительных отношений мы можем предпочесть один или два приятных романа или несколько коротких «развлечений», но ничего со слишком сильными чувствами.

Я не подразумеваю, что мы все не-моногамны по природе. И верю, что сама не-моногамна, но не могу сказать того же о подавляющем большинстве своих знакомых. Это дело личного выбора. Я – активистка сердца. Моя личная революция охраняет право любить других открыто. Задолго до того, как я стала называть себя «альтернативной», я наверняка знала, что я не думаю, не делаю и не чувствую так, как массы вокруг меня. До того, как я узнала, что ЗНАЧИЛИ конформность или status quo, у меня было сильное внутреннее чувство, что я другая и что «нормальность» – это что-то, на что я не могу полагаться.

Так, еще в раннем детстве начался познавательный процесс переопределения всего, что касалось меня лично. Для меня быть нонконформисткой – это не значит уклоняться от проторённых путей, а значит выстраивать свою жизнь самостоятельно, независимо от чьих-либо суждений. Я помню: уже в возрасте девяти лет я осознавала, что мальчики и девочки в одинаковой степени привлекают меня. Если бы я позволила общественным нормам диктовать, какой мне быть, я бы никогда не смогла открыть и исследовать мою сексуальную идентичность.

«Выйти из чулана», открыв свою не-моногамность, мне и другим было тяжелее, чем открыть свою бисексуальность. Иногда хочется, чтобы личная жизнь оставалась частным делом, но нельзя доводить дело до вранья и секретничанья. Я снова подниму этот вопрос в заключении.

Общество делает все возможное, чтобы прочертить ограничительные линии вокруг твоей жизни: как ты должна выглядеть, как ты должен чувствовать, какими должны быть твои цели и как должно выглядеть твое будущее. Что-то из этого ты примешь, что-то отбросишь. Но именно ты выбираешь, какими будут твоя жизнь и твои отношения, ты определяешь, что тебе подходит. Если ты не будешь серьезно относиться к этим выборам и неотъемлемо присущей им ответственности, ты никогда не узнаешь свой настоящий потенциал.

Continue reading

Posted in пераклады | Comments Off on Венди-O Mатик. Переопределяя наши отношения (часть 2)

«Tеория калек» как освободительная теория меньшинства

Мне сложно писать о своих впечатлениях от семинара “Crip Representation and the Limits of Tolerance” («Представление калек и границы терпимости») в рамках пражского фестиваля гей-лесби кино Mezipatra, потому что я отношу себя к LGBTIQ (лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендеры, андрогины и квиры) и вот уже несколько лет работаю с людьми с психофизическими особенностями. Но кому, как не мне, это сделать. Семинар проходил в уникальном месте – кафе “Vesmirna”, где работают люди, которых у нас принято называть инвалидами, и был посвящён «теории калек» (crip theory). Невозможно подобрать адекватный русский перевод этого словосочетания, потому что в русском просто пока нет аналогов слова «crip» в используемом здесь значении, впрочем, как и слова «квир», обозначающего человека, чьё поведение сильно выбивается за социальные представления о норме. Участники проводили параллели и наводили мосты между «квир-теорией» (queer theory) и исследованиями, посвящёнными людям с психофизическими особенностями (disability studies). Семинар вёл Роберт МакРуэр, профессор университета штата Иллинойс, один из специалистов, работающих на пересечении этих двух научных дисциплин, посвящённых меньшинствам, и автор книги «Crip Theory: Cultural Signs of Queerness and Disability» («Теория калек: Культурные знаки инаковости и инвалидности»). 

«Что лучше: быть лесбиянкой или инвалидом?» – этот расхожее сопоставление, гомофобное в одном из прочтений, кажется натянутым и вызывает возмущение. Как вообще можно сравнить выбор женщины в качестве сексуального партнёра другой женщиной и инвалидность? Однако, если рассмотреть социальное измерение «нетрадиционной сексуальной ориентации», она оказывается, как и инвалидность, такой же табуированной и точно так же связанной с огромным количеством стереотипов. Представители меньшинств зачастую обречены на непонимание, социальную изоляцию и маргинализацию. Вполне возможно даже, что в беларуском обществе к инвалидам относятся с большим пониманием и терпением, чем к гомосексуалам. Это сопоставление несёт в себе не меньше страха по отношению к людям с психофизическими особенностями. «Инвалидность» – вообще какое отвратительное, какое пренебрежительное слово. Но разве «гомосексуальность» не имеет того же самого пренебрежительного оттенка, той же самой постановки диагноза? А разве женщина с психофизическими особенностями не может быть лесбиянкой? Провокационность этого сопоставления выявляет искусственность и социально-историческую природу негативного отношения к меньшинствам. Оно выявляет также возможную стратегию его преодоления – через постановку общепринятой нормы под вопрос и расширение возможной реальности.  

Действительно, существует принципиальное сходство в том, каким образом возникают и функционируют в разных культурных и социальных условиях эти идентичности. Ведь и гомосексуальная идентичность, и идентичность человека с психофизическими особенностями, – как и любая другая идентичность, – в такой же степени являются врождёнными, как и приобретаемыми, и представляют собой результат социализации и присвоения культурных образцов поведения, который длится на протяжении всей жизни. 

Роберт МакРуэр подробно остановился на стереотипах восприятия телесности в культуре и репрезентации «теории калек» как политики идентичности, наряду с «квир-теорией». Он показывает, что «квир»-идентичности выстраиваются на основании телесных практик и не ограничиваются сексуальностью. «Сексуальная ориентация» выходит далеко за границы сексуального поведения, и влияет на самовосприятие, самовыражение и даже на формирование потребительских стереотипов. Иначе невозможно было бы существование субкультур «квир»-меньшинств. Точно так же идентичность людей с психофизическими особенностями оказывается гораздо более широкой, чем собственно телесное измерение особенностей, и включает в себя многочисленные надстройки, выстраиваемые культурой. МакРуэр, вслед за Фуко, описывает репрессивный механизм построения доминантной идентичности «нормального» субъекта. Для его успешности оказывается необходимым образ «ненормального» и «изгоя». На протяжении всей истории западных обществ гомосексуалы настолько же часто оказывались «козлами отпущения», как и люди с психофизическими особенностями. Построенное на страхе и нетолерантности стереотипизированное отношение к людям с отличной сексуальностью и/или телесностью становится причиной закрепления ярлыка ущербности и неприемлемости за такими идентичностями. Что влечёт за собой агрессию и неприятие со стороны большинства. 

Именно поэтому оказывается необходимой освободительная борьба носителей маргинализированных идентичностей – борьба против распространения в обществе негативных стереотипов и против саморазрушающего присвоения навязываемых обществом стереотипов. И если ЛГБТ-движение получило своё развитие в таких странах, как Беларусь, то движению за права людей с психофизическими особенностями у нас всё ещё предстоит встать на ноги. 

Сопоставление «теории калек» и «квир-теории» несёт на себе большой эмансипационный потенциал. Возникновение такой научной дисциплины как «теория калек» – большое достижение и результат борьбы движения людей с психофизическими особенностями за свои права, за создание позитивной идентичности в США и во всё мире. Социальные теоретики солидаризируются с борьбой людей с психофизическими особенностями, что даёт последним  большую надежду: пройдёт ещё немного времени, и они, как это уже произошло во многих странах с сексуальными меньшинствами, смогут занять своё равное место в обществе как отличные от большинства, но равноправные субъекты. 

Оля Мартыненко

Posted in тэорыя | Tagged | Comments Off on «Tеория калек» как освободительная теория меньшинства

«Крепость Европа»: возникновение нового миграционного режима

В результате Шенгенского соглашения и мер, направленных на укрепление внешних границ Европейского союза, а также ужесточение иммиграционной политики, в странах ЕС возник новый миграционный режим, который получил название «крепость Европа». Его работа направлена на отбор тех иммигрантов, которые «достойны интеграции в европейское экономическое пространство», и отсев тех, кто должен оставаться за стенами нового европейского мира или ожидать решения своей участи в тюремных условиях лагерей для беженцев. Политика «крепости Европа», ограничивающая право на свободу передвижения для огромного количества людей, полна примеров расизма и нарушений прав человека и противоречит рекомендациям Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев и Женевской конвенции 1951 года, касающейся статуса беженцев. Несмотря на рекомендации УВКБ ООН для государств-участниц Конвенции 1951 г. не использовать лагеря и пункты временного пребывания как места специального заключения для лиц, ищущих убежища, беженцы проводят в них долгие месяцы и годы. Содержание в таком пункте, как и правило «третьей безопасной страны», противоречат Женевской конвенции по правам беженцев, согласно которой беженцы могут выбирать страну направления. Правило «третьей безопасной страны» получило распространение в странах Европейского сообщества с конца 80-х гг. Согласно правилу, беженец не может произвольно выбирать страну своего убежища, а должен остановиться в своем выборе на первой же безопасной стране, лежащей на его пути. В случае, если высланное лицо является потенциальным беженцем и не может получить статус в одной из стран Восточной Европы или стран Балканского полуострова после депортации из «Шенгенского пространства», ему предстоит вернуться обратно по маршруту следования. Согласно же принципам Всеобщей Декларации прав человека и Международного Пакта о гражданских и политических правах, участвующие в этих документах государства не могут отказать беженцу в выборе им страны своего убежища.
Continue reading

Posted in тэорыя | Tagged , | Comments Off on «Крепость Европа»: возникновение нового миграционного режима

Ева Астроўская. Чарнобыль. Вішні

Мой узрост вымяраецца адлегласцю ад Таго Дня. Мо выпадкова,
Чарнобыль маладзейшы за мяне на 6 год, ён паўмерак, недамерак, не дарос
і наўрад ці калі дарасце. Шэсць год – дыстанцыя, якая гарантуе позірк.
Для мяне ж адлегласць у часе пастаянна і немінуча змяняецца – над ранаю
памяці павольна сцягваюцца шрамы. Я з 4-ай зоны. Чарнобыльскі вожык,
дзіцё-ахвяра-аварыі, Tschernobylskind – на ўсё гэта я ўжо забылася,
намацваю ў сабе, быццам старыя калючкі, яны заселі глыбока, паўрасталі,
гады, час ужо іх выцягнуць, толькі кроў у вушах – ці гэта комп
перагрэўся? – і словаў не стае.

У гадавіну катастрофы СМІ збольшага маўчаць:
Вялікдзень-дэпутатка-з-каровай-ман’які-Пуцін-футбол-Арсенал. За гулам
вобразаў з ідэальнага жыцця вечна гладкіх ног прыходіць разуменне:
Чарнобыль болей не падзея. Баба Нюра вярнулася ў сваю вёску, для
турыстаў пабудуюць гатэль, магільнікі-рэактары чвыркаюць грашыма. Я –
жыву. І ведаю пра немагчымае: дзяцей-мутантаў, прамянёвую хваробу,
генныя трансфармацыі, пухліны, цыкл распаду цэзію. Ха! Я не ведаю
нічога – пасярод вербальна-ідыятычных формаў не стае адпаведніка жаху,
хіба што пафасная банальнасць папоў і пустыя гукі медыцыны. Чаму мне
трэба пра гэта казаць? Я ж жыву…

Мне шэсць год. Дзень нудны, павольна разгортваю затхлае паверта,
сланечнік ўжо па калена, мутарна. Праз шэры туман памяці бягу да таты –
ён вунь, на ўзгорку, трохі нападпітку. Татка!!! так рана з працы?!
Шчасце. Нешта здарылася, самалёты, на працы налівалі па сто грам – гэта
быццам бы дапамагае. Некалькі бясконцых дзён сяджу ў хаце, за сценамі –
бэээ, як добра заплюшчыць вочы, яе бачна – радыяцыю, дробненькія шэрыя
шалупінкі, яна празрыстая, а я яе бачу. Спрабую ёю не дыхаць. Сяброўка
тырыць мае цацкі, але выперці яе на двор немагчыма, лепш бы садок не
зачынялі. З вакна таксоўкі – пустыя шырокія ходнікі горада, гэта Кіеў?
Глядзі, дзяцей зусім няма. Мама. Самалёт, унізе прыгожа, там мядзведзі
– гэта ж Урал, тут памёр Чапаеў. Холадна. Спім чацвёра на адной канапе,
пяты паверх, дзецца няма куды. Я тут – хахолка. Не ведаю, што гэта
такое. Мясцовыя дзеці са мной не гуляюць, адзін хлопец кінуў у мяне
камень, я хацела яго пабіць, але ягоная маці ўзяла яго за руку і хутка
павяла прэч. Ходзім з мамаю ў кіно, марозіва ў кардонных стаканчыках,
увесь час цячэ, не паспееш яго адкрыць – і ўжо заляпалася. Усе
прыстаюць, што я худая, у цёткі дзве лядоўні, але мне падабаецца толькі
шыпучка. У серванце паставіла татава фота – няхай глядзіць толькі на
мяне! Адной раніцай кажу, што кінуся з балкона, калі мы не паедзем
дадому. Мяне бяруць на жарты. На выходныя ўсе ідуць на прыроду, п’юць,
збіраюць суніцы для сына маёй цёці і толькі мая маці – для мяне. У залі
чакання вельмі шумна, спякотна, незразумелыя чэргі. Раптам разумею, што
дзіка хачу есці. Сяджу на сумцы і жую, навокал людзі, мне не страшна.
Побач нейкая жанчына корміць свайго сына вішнямі. Адчуваю ў горле
нейкія незразумелыя і дужа дарослыя слёзы, заядаю іх курыцай.
Прыязджаем дадому позна ўночы. Бацька глядзіць футбол, суніцы ўжо
адыйшлі, затое амаль паспелі вішні. Я жыву!!!

Школа: людзі, стасункі, непаслухмяныя пальцы, праклятыя гузікі,
быць не горшаю, стаць лепшаю… сярод турботаў і трывогаў новага жыцця
сеціва незразумелых словаў: саркафаг, белакроўе, рак. У школе пра гэта
не гавораць, толькі дома, выхопваю ўрыўкі чужога страху. Містычная
гучнасць словаў разліваецца па скуры хтанічным захватам: гісторыі пра
тое, як паміраюць ліквідатары, чатырохногія кураняты, міфічны Вялікі
Шлях – дарога-бетонка, па якой на зону возяць прадукты і пясок, а
адтуль – абсталяванне і людзей. Калёсы машын ніхто не мые. Нейкі час
баюся аблысець, як дзяўчынка ў навінах ці хлопчык з суседняга класа.
Узровень радыяцыі на маёй вуліцы ўсё яшчэ высокі, але потым норму
падвысілі, і радыяцыя стала нармальная. Пасля цэлага дня “Лебядзінага
возера” па ўсіх каналах палітінфармацыю скасавалі. Хаос, купоны,
беднасць, бязглуздзіца акцябратаў. Чарнобыль афіцыйна прызнаны асноваю
нашай ідэнтычнасці: мы – ахвяры. Колькі рокаў жыву пад знакам сусветнай
скрухі, нават пішу вершы, слабенькія і пафасныя. Штогадовы школьны
канцэрт да дня катастрофы: мы ў рэспіратарах і халатах, голас дрыжыць,
чамусьці спяваем песню пра Афган, ўсе расчуліся. Паступова зноў
пачынаем збіраць ягады ды грыбы. 130 год – гэта замнога, да таго ж, ямо
вунь бульбу з агароду, і нічога. Пра наступствы намагаюся не думаць.
Бадзёрыя нямецкія пенсіянеры спагадліва гладзяць усіх па галоўцы,
дораць ношанае шмаццё і дойчмаркі. Дружна прыбядняемся; раптам пачынаю
пранікнёна шкадаваць пра сваё змарнаванае дзяцінства; чытаю Шаўчэнку.
Некалі за ўсё гэта стане сорамна.

ІІ курс, абавязковая акцыя – наведванне музея Чарнобыля.
Выхавальны захад №!. Пажар, рэактар, на стужцы людзі, якія даўно
сканалі ад малакроўя ці прамянёвай хваробы. Іхныя ўсмешкі на камеру.
Пустыя вёскі. Дзеці-пачвары. Экскурсаводка ўсхваляваным магнітафонам
распавядае пра нашую Трагічную Веліч: мы нацыя мутантаў,
двухгаловых-цялятаў-чатырохлапых-куранятаў, маем, чым ганарыцца –
героямі каля рэактара, целамі сваімі аплацілі яны нашую будучыню, жыццё
Еўропы! Голас захлынаецца ад пафасу, мужны Пажарны з мадэлькаю рэактара
ў руках ветліва ўсміхаецца: Прыязджайце яшчэ! Кожныя 10 хвілінаў на
версе мадэлькі загараецца чырвоная лямпачка, шматкі рэактара
арганізавана раз’язджаюцца ў бакі, тады Пажарны пальцам левай рукі
вяртае іх назад і прыкрывае далонню. Гэтым людзям не сказалі, што яны
ідуць на смерць!

Нацыя пакацігарошкаў-сталкераў цудоўна развіваецца ў целе новага
аўтаміфа: ад бацькі-Багдана і Наташы – найлепшай з еўрапейскіх
прастытутак – да памаранчавай еднасці залатакосых матуляў. Нацміф,
улагоджаны ўласнай банальнасцю, дайшоў да ідэі развіцця: чарнобыльскі
боль пагрузілі ў вобраз Аўроры – чалавека і парахода, – расфасавалі і
утылізавалі ў нетрах меладраматычнай амерыканскай душы. Гістарызацыя
прайшла паспяхова. За бартом засталіся некалькі сотняў тысячаў тых, хто
навучыўся граць у бліц-латарэю саркомнай смерці і насіць яе ў сабе.
Кошт жыцця – 1 грн. 60 кап. у месяц (законная даплата на “чыстае
харчаванне”). Ільготы: ранняя пенсія і беззабароннае пашырэнне могілкаў
для зруйнаваных костак і жорстка парэзаных маціцаў. Прастор, прыдатны
для жыцця. Небяспека лакалізвананая ў целах тых-хто-тады-вярнуўся.
Проста не ешце грыбоў і лясных ягад – іх мы вязем у Кіеў, гараджане
бяруць. Тым, хто супраціўляецца, прапануем паркет з нашых лясоў;
сталярка, каму сталярка, дошка-вагонка, рэйкі, планкі, сырок, свежая
рыбка, – крывіць твар нячысцік Чарнобылю, алтар ахвярнасці, галоўны
трыксцер Украіны. Мы нікога не падманваем, чарніцы падаўжаюць жыццё
вашых вачэй.
Дзесяць год жыцця ў іншым месцы. У якой складцы шчырасці, затхлай без
паветра, застаюся я? Адчужаная ад уласнай гісторыі спекулятыўнай
гаворкай меладрамы і дзіва, я больш не маю словаў. Пустую галаву цягне
кроў. Мне зноўку шэсць год, я ведаю, што мяне чакае: нудны запылены
дзень, звесткі ні пра што, страх і адчужэнне, дзяцінства пад знакам
пафаснага спачування да сябе самой. Перакласці адказнасць на ўрад – што
яны, праклятыя, з намі робяць. Дэманізаваць Чарнобыль. Адной страшнай
ноччу ў пакутах зразумець сэнс выразу невылечная хвароба, ужытага да
тваіх родных. Навучыцца не трымцець ад болю. Закусіць губу і ісці праз
іх надта раннюю старасць і боль, і самае страшнае – надзею. Ігнараваць
дэталі.

Мне дваццаць шэсць год. Я прыязджаю дадому і ем вішні з дрэва, пасаджанага ў год майго нараджэння. Я жыву.

                                                                                                      пераклад
з украінскай Волі Мартыненкі

арыгінал артыкула:
http://prostory.net.ua/ru/articles/4-articles/66-2008-08-15-17-50-16

Posted in пераклады | Comments Off on Ева Астроўская. Чарнобыль. Вішні

Сеть Frassanito. Разоблачение домашнего труда

Говоря о труде мигрантов, необходимо учитывать труд женщин-мигранток в общем, и, в частности, в сфере заботы и домашнего труда. Мы должны принимать во внимание одновременно значительную роль женских движений на транснациональном уровне, то, каким образом они бросают вызов и изменяют гендерные отношения через свой опыт миграции, а также управление этими движениями в рамках общей логики “транснационального разделения труда по признаку пола”.

Повсюду в Европе наблюдается растущий спрос на домашний труд благодаря продолжительной трансформации гендерных отношений, в результате борьбы женских движений, а также благодаря изменениям на рынке труда, в социальной системе и сфере обслуживания. Политическое регулирование этого спроса не явяется одинаковым в каждой из стран Европы, но общей тенденцией является институционализация закрепления эксплуатации труда женщин-мигранток, или напрямую, путём формального регулирования, – или посредством их криминализации.

Если брать за пример итальянскую политику, в последние годы политический курс продвигается в направлении “системы специальных квот”, разработанных для сферы домашнего труда, которая изначально больше, чем сфера оплачиваемого труда сама по себе. Таким образом становится явным значение домашнего труда. Трудовые контракты и разрешение на проживание связаны между собой таким образом, что женщины вынуждены соглашаться на минимальную оплату и плохие условия труда за границей, – якобы это позволяет работающим женщинам освободить себя от “домашней участи”. В Британии, напротив, сейчас обсуждается введение шкалы оценки, которая направлена на уменьшение или даже отмену существующих квот для некоторой части “неквалифицированных рабочих”, – что в то же самое время позволяет богатым и высокообразованным мигрантам, как работодателям, привозить с собой своих собственных домашних “рабов” из-за пределов ЕС. Шестимесячное разрешение на пребывание будет выдаваться работникам, закреплённым за первоначальным работодателем. Существенный спрос в заботе и домашнем труде будет удовлетворён за счёт дешёвого труда мигрантов, прибывающих из стран – новых членов ЕС, в то время как новая система оценки будет выталкивать труд мигрантов в подполье, способствуя его сокрытию.
Победа, которой добились организации работающих женщин-мигранток (например, Kalayaan): гарантия свободы покидать ответственных работодателей без потери разрешения на проживание в Великобритании, – вскоре будет искоренена.

Это только два примера, отражающие один и тот же подход к регулированию труда женщин-мигранток. Центральный момент заключается в попытках политическим образом закрепить их эксплуатацию, что даже ещё более важно для социального воспроизводства. Женщины-мигрантки, чаще всего в случае, когда у них нет документов, но также и когда у них есть формальный статус, оказываются зависимыми по отношению к работодателю. Они должны быть доступны 24 часа в день 7 дней в неделю за заработную плату, которая, если они её вообще получат, всегда является результатом неформального соглашения в рамках ассиметричных отношений силы.

Однако, эмоциональное измерение того типа работы, которая самими женщинами-мигрантками воспринимается как превышающая простые трудовые отношения не поддаётся учёту. Иногда иммиграция – единственный способ выжить в условиях давления, которое является результатом всепроникающего и живого характера их труда. Тем не менее, эти трудовые структуры не могут искоренить фундаментальные последствия миграции женщин, которые подрывают, или, по крайней мере, бросают вызов патриархальному характеру существующих гендерных отношений. Иногда миграция сознательно используется женщинами как способ достичь свободы от мужского господства. В то же время, в любом случае, большая доля женщин-мигранток из Азии и Восточной Европы фактически изменяет прежнее половое разделение труда, и теперь труд женщин-мигранток становится главным источником существования семьи. Но женщины-мигрантки, получающие трудоустройство в сфере домашнего труда, также изменяют классовые отношения. Становится всё более и более очевидно, что не только очень богатые или буржуазные женщины нанимают мигранток в качестве домашних работниц, но точно так же поступают женщины, которые сами работают по найму. Таким образом, происходит следующее: это не отношения капитал-труд, но отношения между работницей по найму, которая платит другой работнице по найму. Тот тип менеджмента миграции, который осуществляется правительствами Европейского союза, является, как нам кажется, центральной мишенью в политической борьбе против прекаризации и эксплуатации труда мигрантов, учитывая его гендерное измерение. Он воспроизводит традиционное половое разделение труда на транснациональном уровне, и направлен на его институционализацию посредством расистской ситемы квот, которая способствует в первую очередь миграции белых женщин христианского вероисповедания. Таким образом, является заблуждением полагать, что трудоустройство женщин-мигранток в сфере домашнего хозяйства означает свободу для европейских женщин от их “домашней участи”.
Воспроизводство до сих пор мыслится как задача женщин, и политический менеджмент миграции служит институционализированной гарантией существования этой структуры. Мы не можем принять сенсационность недавнего “дела о чадре”, в то время как ежедневное сокрытие эксплуатации женщин-мигранток в домашних стенах не делает никакой сенсации. Борьба против эксплутации труда мигрантов должна быть рассмотрена с гендерной перспективы. И она является заботой не только женщин-мигранток.

перевод с английского Оли Мартыненко

текст впервые опубликован
в журнале
Crossing Borders, no.3, May 2007.

оригинал статьи:

http://www.noborder.org/crossing_borders/newsletter03en.pdf
Сайт британской организации Kalayaan, выступающей в поддержку домашних работников-мигрантов http
://www.kalayaan.org.uk/

Контакт с сетью Frassanito: frassanito[@]kein.org

Posted in пераклады | Tagged | Comments Off on Сеть Frassanito. Разоблачение домашнего труда