Впечатления от международной конференции, Берлин 24-26 июня 2010 г.
Движение за права лесбиянок, геев, бисескуалов и трансгендеров (ЛГБТ) на поверку оказывается множественным и разнородным. Не существует единого «фронта» ЛГБТ, точно так же, как и не существует единых интересов в рамках этого движения. Так, в большинстве западных стран (Германия, США, Нидерланды, Франция и т.д.) однополые партнёрства легальны в рамках действующего законодательства. Да, остаётся проблема дискриминации, структурного насилия и недорепрезентации ЛГБТ в медиа, системе образования, культуре и политике. Но я не взялась бы сравнивать опыт лесбиянки из мусульманского турецкоязычного коммьюнити Берлина и у рождённого в Германии немецкоязычного гея, преподающего историю в школе этого же коммьюнити. Если мы анализируем отношения власти и уровни дискриминации, которой подвергается конкретный гей или лесбиянка, – такие факторы, как раса, класс, психофизические особенности, этническое происхождение, образование, статус беженца являются не менее важными, чем сексуальная ориентация.
Оказывается, что утверждения неолиберального консенсуса об уважении к представителям ЛГБТ-коммьюнити и соблюдении равных прав в странах Евросоюза или США оказываются неприкрытым лицемерием и часто откровенной ложью. Равные права для кого? Для белых гомосексуалов из высших классов с гражданством одной из стран ЕС? В Германии насилие со стороны полиции по отношению к геям и лесбиянкам в основном из иммигрантской среды занимает первые строчки позорного рейтинга замалчиваемых преступлений ненависти, совершаемых людьми, облачёнными в форму власти.
Именно поэтому уже давно наметился раскол ЛГБТ-движения на неолиберально-капиталистическую часть, которая и в ус не дует по поводу дискриминации иммигрантов и sans papiers, и радикальную часть, тематизирующую полицейское насилие, исламофобию и расизм, и заявившую о себе как о радикальных квирах. Они критикуют также потребительский образ жизни ЛГБТ-коммьюнити, пытающегося покупкой товаров, доступных ранее лишь для гетеросексуалов, возместить ущерб, полученный в результате дискриминации. Уже несколько лет в Берлине проходят два параллельных гей-прайда, один из них – «Berlin Gay Pride» или «Berlin Christopher Street Day», официальный и поддерживаемый властями города и корпорациями, и давно встроившийся в комплекс туристических развлечений, – и альтернативная демонстрация в иммигрантском районе Кройцберг – «Transgenialer CSD» (http://berlin.gay-web.de/csd/2010/index_kreuzberg.shtml/). В этом году раскол достиг накала. Джудит Батлер, одна из блестящих ныне живущих постструктуралистских мыслительниц, совершившая революцию в гендерной теории своей (до сих пор не переведённой на русский язык) работой „Gender Trouble“, определившей направление развития квир-исследований, – отказалась от премии за гражданское мужество, которую ей хотели вручить на официозном гей-прайде в Берлине 19 июня 2010 г. (http://mrzine.monthlyreview.org/2010/suspect200610.html/). Джудит Батлер заявила, что “должна дистанцировать себя от соучастия в расизме”. Она смело и открыто критикует расизм, войну, границы, полицейское насилие, апартеид и исламофобию, а также близость организаторов прайда к белому гомо-национализму.
В доминируемой белыми гей-политике наметилась печальная тенденция заменять политику солидарности и коалиций, а также требование радикальной трансформации общества – соглашательством с криминализацией, милитаризацией и усилением границ, что и попало под сокрушительный удар критики Батлер. В отличие от большинства геев и лесбиянок, она перенесла расизм, антисемитизм и дискриминацию на собственной шкуре. Её решение и представляет собой подлинный акт гражданского мужества.
Международная конференция «Desiring Just Economies. Just Economies of Desire» (http://desiring-just-economies.de/) (Желание справедливых экономик. Справедливые экономики желания), проходившая в Берлине с 24 по 26 июня 2010 г., выдалась горячей. Она была организована при поддержке Центра постколониальных исследований при университете им. Гёте во Франкфурте-на-Майне (Frankfurt Research Center for Postcolonial Studies, Goethe Universität Frankfurt/Main), Института квир-теории (Institute for Queer Theory, Hamburg/Berlin), Берлинского института культурных исследований (Berlin Institute for Cultural Inquiry, ICI) и специализации «Культуры перформативности» (“Kulturen des Performativen”, Freie Universität Berlin). Среди организаторов конференции необходимо назвать Никиту Дхавана (Nikita Dhawan), Антке Энгель (Antke Engel), Кристофа Хольжей (Christoph Holzhey) и Фолькера Валтерсдорффа (Volker Waltersdorff).
Меня привела на неё изящная заспанная девица в чёрных подтяжках – Berlin style, в её взъерошенном взгляде читалось: сегодня вечером со мной ты разрулишь если не секс, то хотя бы амфетамин. Сердце стучало от резкости этого предчувствия. Впрочем, мы потерялись. И так всегда.
В соответствии с целью конференции – исследовать функцию желания в развитии современных экономик, а также его потенциал для переосмысления и создания альтернативной экономики, – участники сфокусировались на понятии «желания» как инструмента для исследования сексуального измерения экономики, и одновременно экономического измерения сексуальности. В рамках современного общества рынок сексуальных услуг для гетеро- и гомосексуалов, а также порноиндустрии, секс-гаджетов и средств для безопасности, гигиены и предохранения, а также афродизиаков сравним по оборотам капитала с рынком развлечений. Сексуальные практики и модели сексуального поведения также коммерциализированы. То, как мы выглядим и ведём себя в постели с партнёршей/партнёром/партнёрами, а также непосредственно предшествующее сексу совместное времяпровождение во многом предопределено нашим образом себя, конституируемым практиками потребления. «Sex Sells!» – это одна из догм, заезженная рекламщиками и имидж-мэйкерами торговых компаний до тошноты – желание удовлетворения, в случае отсутствия его реализации за счёт сексуальности, ведёт потребителей в супер-маркет в поисках если не оргазма, то хотя бы разрядки.
Допущение, что желание может быть представлено вне рамок гетеронормативных ограничений (1), ведёт к вопросу, возможно ли совпадение требования экономической и сексуальной справедливости, если допустить, что экономика квируется (2) желанием. В отличие от понимания «справедливости» как реализуемой универсальной нормы, «справедливость» здесь употребляется как оспариваемый термин, предполагающий возможность для дискуссий и политической практики. Двойной интерес конференции заключался в выявлении имплицитного (3) присутствия сексуальности в экономических процессах, и в установлении взаимообратной связи между экономикой и сексуальностью. Каким образом современные глобальные экономические процессы обмена конституируют специфические сексуальные идентичности и практики, включённые в отношения эксплуатации, доминирования и субъективации? И наоборот, каким образом способы организации сексуальности влияют на экономические процессы? Насколько сексуальная неудовлетворённость и репрессия ведёт к поиску удовлетворения в других сферах, заданных обществом потребления? Сопоставимы ли квир-сексуальность практикующего полигамию иммигранта sans papiers (4) по принципу «где встал, там и взял», и гетеро-сексуальность мужчины, существующего в матрице традиционных норм: «построил дом – посадил дерево – вырастил сына» (К чему нам столько яблонь? Яблоки то всё равно кислые). Вдобавок к исследованию двухсторонних отношений между сексуальностью и экономикой, конференция была направлена на исследование того, каким образом квир-реконцептуализация желания возникает как дестабилизирующая и трансформирующая сила в экономических отношениях.
Одна из целей конференции – очертить пространство для того, чтобы вообразить «других», и развернуть понятие «желания» так, чтобы это позволило помыслить преобразование социальных взаимоотношений и экономических практик. Презумпция заключается в том, что капитализм – это не монолит; скорее, существуют различные капитализмы и различные экономики. Например, не все экономические практики в области миграции и диаспор, субкультурных экономик, экономик дара, бартера и кооперативных экономик соответствуют капиталистической логике. В рамках бóльшего поля исследования «других экономик» и их потенциала для расшатывания глобального капитализма одним из фокусов конференции стала связь между гетеронормативностью (4) и неолиберальным капитализмом. Каким образом неолиберализм мобилизует желание для того, чтобы заполучить подчинение от индивидуумов?
Участники конференции, представляющие четыре континента – Азию, Африку, Европу и Северную Америку исследовали роль увеличивающейся социокультурной интеграции диверсифицированных (5) гендеров и сексуальностей, а также влияние гомо- и трансфобии на определение направлений современного экономического развития. Благодаря критичному подходу к транснациональным механизмам сексуального и экономического исключения, эксплуатации и сверхэксплуатации, оказалось возможным задать вопрос: до какой степени политическая борьба за сексуальную справедливость на «глобальном Севере» непреднамеренно усиливает сексуальную несправедливость на «глобальном Юге»? Критика гомо-национализма впервые явно артикулирует замалчивание расизма в рамках глобального ЛГБТ-движения, доминируемого белыми гомосексуальными мужчинами. Каким образом инструментализация сексуальной несправедливости на «глобальном Юге» делает возможной самоконституирование (6) «прогрессивного Запада» и консолидирование его позиции гегемона? Так, некритичное принятие исламофобного взгляда ЛГБТ-движением, идеология которого совпадает с идеологией неолиберального консенсуса, оборачивается нагнетанием анти-иммигрантских и анти-мусульманских настроений. Здесь включается принцип, разработанный Лаканом в работе «Другой и паранойя»: это они на их мусульманском Востоке – нетерпимые демоны, мы же на нашем христианском Западе – ангелы во плоти. Для выстраивания идентичности необходим образ врага, который всегда является лишь отражением самого себя в кривом зеркале.
В то время как желание экономической справедливости имеет тенденцию принимать и укреплять принцип сведения всех стоимостей к их денежному эквиваленту, желание экономической справедливости, а это значит – других экономик, – позволяет рассматривать альтернативные модели признания стоимости за пределами финансовой компенсации.
С точки зрения организаторов конференции, важно критично задаться вопросом, каким образом специфические экономики развёртывают желание, и какие виды экономического мышления становятся возможными благодаря соответственным концептам «желания». Более того, главная задача конференции – рефлексия по поводу и, возможно, изобретение квир-концепций желания за пределами как «нехватки», так и «избытка», для того, чтобы задаться вопросом, что они предлагают, принимая во внимание справедливые экономики желания.
Желание лишь экономической справедливости – абсурдно, и представляет собой неолиберальный каприз. Экономическая справедливость невозможна в рамках экономического строя, выстроенного на эксплуатации, колониализме и неравенстве. Подлинное высвобождение либидинальной энергии направлено на смену этого строя, несущего лишь подавление и фрустрации, и выстраивание иной, более справедливой экономики, позволяющей реализовывать нашу сексуальность. Понимание желания как, в конечном счёте, основанного на фундаментальной нехватке, инициированной стремлением к признанию – задаёт превалирующие направление анализа. В его рамках поиск капитала, собственности и потребления сверх пределов того, что определяется как «базовая потребность», оказывается не чем иным, как отдельным средством утверждения собственного достоинства, и в корне пустой попыткой восполнить эту нехватку. Что вызывает вопросы в духе: до какой степени существующие и воображаемые альтернативные экономики бросают вызов этому ложному обещанию? Насколько они дублируют нехватку в символическом регистре и используют символическое признание как дешёвый, эксплуататорский субститут (7) финансовой компенсации? Здесь стоит вспомнить широко используемую в различных НГО и благотворительных организациях эксплуатацию волонтёров и практикантов – которые взамен на свой бесплатный труд получают очередную «почётную» запись в Curriculum Vitae.
Среди наиболее интересных стоит назвать блестящий по экспрессивности исполнения доклад Джулии Пассанте Эльман и Роберта МакРуера (Julie Passante Elman, Robert McRuer) «Независимость, реабилитация и некрополитика: ограниченные/возможности и желание в новом глобальном порядке». Последний известен тем, что развивает «теорию калек» и занимается исследованием сексуальности людей с ограниченными возможностями (http://kairos.noblogs.org/post/2008/12/08/crip/). Профессор университета штата Иллинойс, он – один из специалистов с мировой известностью, работающих на пересечении этих двух научных дисциплин, посвящённых меньшинствам, и автор замечательной книги «Crip Theory: Cultural Signs of Queerness and Disability» («Теория калек: Культурные знаки инаковости и ограниченных возможностей»).
Исследователи задали неожиданную перспективу биополитического анализа экономики реабилитации. Мало известен тот факт, что, в то время как в мире необходимо 20 миллионов инвалидных колясок, значимая их часть собирается руками заключённых в рамках глобальной программы “Wheels for the World”, работающей в 22 приватизированных тюремных комплексах США. Этот факт замалчивается в конвенциональном анализе труда, обслуживающего «ограниченные возможности». Коляски экспортируются в более чем 40 стран Восточной Европы, Южной Африки, Азии и Ближнего Востока интегрированными командами, состоящими из миссионеров.
Докладчики изрядно прошлись по Международному центру по психофизическим особенностям «Joni and Friends» (Joni and Friends International Disability Center), организованный Джонни Эриксоном Тада, который стал инвалидом в результате несчастного случая во время дайвинга в 1967 г. Страх плавать остался у него навсегда, несмотря на всё количество выпитой им хлорированной святой водички. Центр уже на протяжении более 30 лет поддерживает и инициирует различные формы евангелистского активизма и борьбы за права людей с психофизическими особенностями – эта деятельность была проанализирована докладчиками в рамках критики неолиберализма и глобализации, опирающейся на квир-теорию и теорию калек. Помимо использования труда заключённых, организация также распространила под своим именем в глобальных масштабах «Манхэттенскую декларацию», изданную евангелистскими, католическими, и православными христианскими лидерами. Это сочинение эксплицитным (8) образом поддерживает pro-life, традиционный брак и религиозные движения, и порицает нехорошими словами гражданское неповиновение против законов, ограничивающих права на аборт и гомосексуальный брак. Декларация появилась в то же самое время, когда в Уганде в 2009 г. были внесены изменения в законодательство, отныне карающее гомосексуальность по криминальной статье. В соответствии с §145 Государственного криминального кодекса Уганды, «противоестественные» сексуальные акты, караются либо в виде штрафа, либо заключением на срок до 14 лет. Этот закон применяется с целью запугивать и преследовать геев, а также лишать их свободы. В данный момент запущена судебная машина по этому параграфу. Лесбиянки и бисексуальные женщины также подвергаются в Уганде постоянному преследованию. Их часто запугивают и арестовывают, злоупотребляя законом о «Преступлениях против морали». Всё чаще имеют место медиакампании, травящие гомосексуалов и содержащие принудительные coming-outs. Эти кампании поддерживают религиозные лидеры и политики.
Докладчики также продемонстрировали связь между евангелистским миссионерством и интересами транснациональных корпораций, рассматривающими ограниченные возможности как один из привлекательных и расширяющихся рынков. Современные комплексы по обслуживанию людей с психофизическими особенностями в США и Германии, часто имеющие характер квазирелигиозных общин, основанных на доктрине евангелистской теологии (в случае США) либо антропософии Рудольфа Штайнера (в случае Германии и Великобритании) в контексте ограниченных возможностей, работают по модели транснационального менеджмента, предполагающего сверхэксплуатацию, жёсткую иерархическую структуру, конформизм, атмосферу всеобщей слежки и подозрительности, доносительство, патриархальную дисциплину и подавление экономических, социальных, гражданских и сексуальных прав трудящихся. Корпоративная идеология с вкраплениями бредней, позаимствованными из христианства, эзотерики или НЛП, – обеспечивающая промывку мозгов и тотальное подчинение сотрудников на таких предприятиях, – представляет собой отвратительный пример авторитарной позднекапиталистической идеологии.
Биополитическое развитие гомофобии в рамках евангелистской доктрины ведёт к эксцепционализму (9) ограниченных возможностей, что, с точки зрения докладчиков, не поддаётся никакой критике. Права людей с психофизическими особенностями не должны противопоставляться правам трудящихся, обслуживающих людей с психофизическими особенностями. Только понимание общности интересов обоих групп и взаимная борьба за свои права может предотвратить злоупотребления, эксплуатацию и насилие, которые имеют место в межличностных отношениях в заведениях для людей с психофизическими особенностями.
Доклад Сьюзи Джолли (Susie Jolly), работающей в контексте ограниченных возможностей и девелопментского активизма (10) «Не роскошь: сексуальность в развитии», был выстроен на принципе столкновения Желания с принципом Реального. Как и Джулия Пассанте Эльман и Роберт МакРуер, она работает в смежных полях: исследования ограниченных возможностей и квир-теория. При рассмотрении сексуальных прав в контексте бедности, неожиданно выясняется, что сексуальность, представляющая собой психофизиологическую потребность, превращается в роскошь. Говоря простым языком, бедные люди исключены из сексуальности. Подобно тому, как сексуальное подавление ведёт к бедности, бедность и материальная зависимость также делает людей более уязвимыми к подавлению сексуальности и сексуальному насилию.
Доступ наиболее бедных людей к жилью, пище, воде, медикаментам ограничен, точно так же и их возможность определять свою сексуальную жизнь. Контрацептивы и презервативы стоят денег. Во многих странах государство проводит политику, криминализующую ненормативную сексуальность. В настоящий момент общепризнанным является тот факт, что сексуальное нездоровье связано с бедностью.
Каким образом нормы, связанные с сексуальностью, влияют на материальную реальность? Люди несут экономический ущерб в результате того, что их сексуальность отличается от нормативной. ЛГБТ, секс-работники, одинокие женщины, женщины, имеющие нескольких половых партнёров и находящиеся в браке, мужчины не-мачо подвергаются дискриминации в жилищном секторе, здравоохранении, а также в формальной и неформальной экономике. Например, организация «Геи и лесбиянки Зимбабве» (GALZ) организовала кризисный шелтер для тех, кого выбросили на улицу члены семей, а также профессиональный тренинг, дающий участникам больше шансов зарабатывать на жизнь, и получить признание благодаря экономическому вкладу. Для участников организации сексуальная и экономическая справедливость неразделимы. Однако за конформность по отношению к сексуальным нормам также необходимо платить здоровьем, возможностями и благосостоянием, например, если речь идёт об увечье половых органов, раннем браке, или неравных или не удовлетворяющих гетеросексуальных отношениях. Исследование «Женщины за права женщин» в Турции показало, что многие родители забирают своих дочерей из школы, для того, чтобы увеличилась вероятность сохранения девственности и заключения брака в соответствии с пожеланиями родителей. Международное движение за сексуальные права нуждается в более глубоком погружении в экономические реалии, а ликвидация бедности и установление экономической справедливости невозможны без искоренения неравенства, задаваемого сексуальными нормами.
Ссылаясь на работу Эллис Миллер (Alice Miller) «Сексуальность и права человека» (“Sexuality and Human Rights”, 2009, Discussion Paper, International Council of Human Rights), Сьюзи Джолли проанализировала взаимоотношение класса и сексуальной/гендерной идентичности. Гетеронормативность и гендерные стереотипы существенным образом определяют экономику: например, обмены в неформальной экономике зависят от взаимоотношений доверия, а люди с неконформной сексуальностью не могут завоевать доверие в более широком сообществе.
Международные институции, цель которых – закрепление глобального капиталистического status quo, такие, как Всемирный Банк, также продвигают гетеронормативную нуклеарную семью как гарант экономического процветания. Об этом свидетельствует, например, программа, осуществлявшаяся ВБ в Аргентине в 2001 – 2006 гг. «Усиление семьи и продвижение капитала».
Доклад Ратны Капур (Ratna Kapur) «Выйти из колониального шкафа, чтобы вмазаться в неолиберальный ящик» был посвящён рассмотрению маркетинга желания и правового регулирования сексуальной субъективности в постколониальной Индии. Во-первых, она выявила современный пост-колониальный аспект регулирования однополого желания в рамках неолиберального рынка и процесса сексуальной сабэлтернизации (11) через исследование исторического развития сексуальной субъективности, и роли в этом процессе имперского правления, Наиболее подробно она остановилась на связке «Национализм – семья – расовая чистота», конституирующей виктимизацию женщин, детей, людей с психофизическими особенностями и позитивным ВИЧ-статусом в «Третьем мире». Например, показ индийского фильма «Fire» о лесбийской связи спровоцировал нападения на кинотеатры, что никоим образом не согласуется со стереотипными представлениями об Индии как толерантной стране. Толерантность в Индии окрашена в тона религиозной традиции и в первую очередь означает приверженность религиозным устоям, деполитизируя классовую ненависть.
Во-вторых, рассмотрев квирование гоможелания в неолиберальном мире, она показала, каким образом субъективность дисциплинируется рынком. Трансформация гоможелания осуществляется в силу работы светских приличий посредством «доместикации». Так, многие геи и лесбиянки хотят быть легитимными гражданами и потреблять те же самые товары, что и «гетеро». Анализируя сексуальность как потребление, Ратна Капур исследовала роль рынка в переходе от «криминального содомита» к «сексуальному гражданину». Историю сексуальности в современной Индии нельзя понимать в рамках бинарной оппозиции гетеронормативного/негетеронормативного. Она скорее задаётся логикой колониализма и современными глобальными экономическими процессами. При этом квир-желание располагается в поле, задаваемом напряжением между якобы освобождающими влияниями рынка в публичной сфере, и всё ещё существующими ограничениями, навязываемыми доминирующими культурными, сексуальными и семейными нормами, влияющими на законодательное регулирование сексуальной субъективности.
В духе пост-грамшианской адаптации Спивак, многие докладчики заняли анти-просвещенческую позицию, представляя постколониального subaltern как продукт «изнасилования» просвещения. Принимавшие в конференции участие мусульманские феминистки даже выдвинули такой довольно противоречивый тезис, как «права человека – империалистский конструкт».
Для того, чтобы наметить стратегии противостояния расизму и дискриминации и сформировать отношения солидарности, необходимы новые аналитические понятия. Так, понятие «интерсекциональность», используемое в современном феминистском анализе, отличается значительной диверсифицированностью и позволяет более точно смоделировать социальные барьеры, структурное насилие и дискриминацию, которому подвергается, к примеру, чёрная лесбиянка с психофизическими особенностями еврейского происхождения. Понятие «общности интересов» задаёт направление борьбы за равноправие. Например, равный доступ к бесплатному и качественному лечению – требование, где встречаются интересы subaltern – бедных, цветных, представителей и представительниц ЛГБТ-коммьюнити, женщин, детей, людей с психофизическими особенностями, позитивным ВИЧ-статусом, пожилых людей, наркопотребителей.
Потрясающая Дезире Льюис (Desiree Lewis) в своём докладе «Глобальная политика и гомосексуальность в Южной Африке» рассмотрела соотношение расы, сексуальности, желания и власти. Она противопоставила Уганду с экстремальным подавлением прав человека, и более демократичную ЮАР. В её докладе снова была затронута связка христианство – власть, в рамках которой активисты, борющиеся с гомофобией, солидаризируются с активистами, борющимися за права людей, больных СПИДом. Дезире Льюис рассказала об истории гомосексуальных отношений коренных жителей Африки. Оказалось, что представления об «экстремальном» патриархате в Южной Африке во многом обязаны колониальному мифотворчеству. Борьба за сексуальные права в Южной Африке направлена против всепроникающей гомофобии в регионе. Так, Уганда – пример гетеросексистского авторитаризма, манифестируемого в том числе в официальном нациестроительстве. Правовая культура в ЮАР гарантирует свободу только экономически привилегированным гражданам, в то время как чёрные и бедные ЛГБТ постоянно вынуждены бороться за фундаментальные права – и часто сталкиваются с гетеросексистским насилием.
Конференция продемонстрировала глобальный характер борьбы за экономическую и сексуальную справедливость – требований, выходящих за пределы гетеронормативности и гендерных стереотипов, и бросающих вызов фиксирующим их капиталистическим отношениям. Желание экономической справедливости обладает мощной либидинальной энергией, её потенциал достаточен для свержения патриархатного гетеросексистского капиталистического строя, подавляющего стремление людей к самореализации, взаимообмену и взаимопомощи, и построенного на подавлении свободной многообразной сексуальности.
Воля Мартыненка
Attribution Non-Commercial 2.0 Generic Creative Commons License
(1) нормативная матрица, выстроенная на убеждении, что гетеросексуальность — это единственная природная, естественная, или единственная морально и социально приемлемая форма сексуальности человека, или что гетеросексуалы превосходят гомосексуалов.
(2) от англ. queer ( «странный», «чудной», «иной») — термин для обозначения всего отличного от принятой за норму гетеросексуальной модели поведения. Сексуальный аспект экономики не ограничивается исключительно потребностями и фантазмами гетеросексуалов.
(3) от лат. implicitum («невыраженный», «подразумеваемый», «скрыто содержащийся»).
(4) от фр. «без документов» – обозначение «нелегалов».
(5) от позднелат. diversificatio («изменение», «разнообразие», от diversus – «разный» и facere – «делать») – мера разнообразия в совокупности. Чем больше разнообразие, тем больше диверсификация.
(6) самосозидание, сапоконструирование субъективности, принцип субъективации в постструктуралистской философии Жиля Делёза и Феликса Гваттари.
(7) от лат. substitutio («замена») – взаимозаменяемые предметы.
(8) от лат. explicitum («явно выраженный», «развернутый»).
(9) представление, что страна, общество, институция, движение, группа индивидов или временной период является необычным или даже экстраординарным и таким образом не соответствует общепринятым правилам или общим принципам.
(10) активизм, основанный на идеологии экономического развития как ключевой стратегии для достижения благополучия в странах Третьего мира. Основан на представлении о схожести стадий развития для всех стран и о линейности движения от традиционных или «первобытных» обществ к современным или индустриализованным.
(11) механизм социального, политического, географического вытеснения субъектов за пределы гегемонистской властной структуры, и исключение таким образом из борьбы за изменение властных отношений.
